В XIX веке Финляндия оказалась между двумя империями  — Швецией и Россией, а на финском языке говорил только простой народ. Как финнам удалось сохранить и преумножить свои культуру и язык? Причём тут Карелия и Коми? Об этом нам рассказал Алексей Шишкин — журналист, писатель и краевед. 

---

В начале XIX века финны столкнулись с попытками ассимиляции сразу с двух сторон. С одной стороны — в городах и даже крупных посёлках доминировали шведские культура и язык, который закрепился как язык образованных и состоятельных сословий, когда Финляндия ещё находилась в составе Шведского Королевства.

С другой — начиная с 1809 года Финляндия находилась в особой унии с российским императорским домом Романовых. Несмотря на широкую автономию Великого княжества Финляндского, эта зависимость давала почву для русификации края. Финский язык был вытеснен из публичной сферы в частную, на государственном уровне он воспринимался как язык простонародья.

Кто такие фенноманы?

Смена суверена со Стокгольма на Петербург подняла вопрос о самоопределении местной интеллигенции. Преимущественно это были шведоязычные учителя, чиновники, журналисты и другие образованные люди, которые, собственно, с Швецией себя не ассоциировали, а многие даже никогда там не бывали. 

Так в шведоязычной среде зародилось движение фенноманов — сторонников финляндского патриотизма, а также укрепления позиций финского языка и народной культуры. Большинство фенноманов первого поколения сами больше говорили на шведском и даже были этническими шведами. Например — Йохан Людвиг Рунеберг — национальный поэт Финляндии и автор её гимна «Maame». В оригинале стихотворение «Наш край» (Vårt land) тоже написано на шведском.

Среди других известных фенноманов — философ Йохан Снельман, первый университетский профессор финского языка Маттиас Александр Кастрен, семья Топелиус — финские этнографы и литераторы.

Причем, фенноманы делали ставку не столько на политическую активность, сколько на создание благоприятной среды для восстановления финнского языка и культуры, расширения пространства их использования и упрочнения их положения в городских сообществах. Благодаря старшему поколению шведоязычных фенноманов затем стало возможным и появление массовой художественной литературы на финском языке.

Под их влиянием шведизированный финн Алексис Стенвалль взял финоязычный псевдоним Киви (kivi — камень) и прославился как первый профессиональный писатель на финском языке. Хотя жизнь его сложилась трагически, к началу ХХ века уже покойный Алексис Киви был признан национальным писателем Финляндии, а его роман «Семь братьев» — (Seitsemän veljestä) стал классикой.

Калевала

Прорывом стала публикация первой версии карело-финского эпоса «Калевала» в 1835. Рунические песни (virsi) «Калевалы» во время экспедиций в Финляндии и Карелии собрал врач и этнограф Элиас Лённрот.

В поисках песен Лённрот дошел даже до населенного саами Кольского полуострова. Выход сюжетной «Калевалы» и сборника песен «Кантелетар» стал важнейшей вехой в укреплении финской национальной идентичности. Этот эпос связал финское настоящее с дохристианской древностью, эпохами, предшествующими попыткам славянской и скандинавской колонизаций Карелии и Финляндии. 

К концу XIX столетия финское национальное движение вышло за рамки культуры и просвещения. Вынужденное противостояние политике русификации царей Александра III и Николая II стало стимулом для быстрой радикализации финнов. 

Финская национальная идентичность

Тема национальной идентичности становится ключевой в том числе в искусстве. В 1890–1910-е годы доминирующим в архитектуре, живописи, музыке и других искусствах становится движение национальных романтиков. В России их стиль часто ошибочно называют «северным модерном». 

В это время композитор Ян Сибелиус создает симфонические поэмы «Карелия» и «Финляндия» — произведения по мотивам «Калевалы». Одним из лидеров нового поколения художников становится Аксель Галлен: он создает завоевавший международное признание цикл картин по мотивам «Калевалы». Чтобы подчеркнуть свои финские корни он добавляет к шведской фамилии её финскую версию «Каллела». 

Команда из Акселя Галлена-Каллелы, молодых архитекторов Элиеля Сааринена, Германа Гезелиуса и Армаса Линдгрена, а также ряда других художников и художниц, в 1900 году совершает международный прорыв — они становятся авторами отдельного от Российской Империи павильона Финляндии на Всемирной выставке в Париже в стиле национального романтизма. 

Павильон был популярен у публики, его хвалили критики. Он содержал в том числе явное политическое послание — в потолочной фреске по мотивам Калевалы «Лемминкяйнен пашет поле со змеями» Галлен-Каллела изобразил змей в цветах российского триколора. Французский министр иностранных дел, посетивший павильон, сказал, что из-за увиденного на выставке он воспринял бы независимость Финляндии как должное.

Связь с финно-угорскими народами

Среди национальных романтиков конца XIX–начала ХХ века был популярен поиск следов финно-угорской древности в соседних регионах: прежде всего в Карелии. В свадебное путешествие Аксель Галлен-Каллела отправился в 1893 году на границу Финляндии и Олонецкой губернии в поисках «калевальского образа жизни» — то есть следов ещё живой древней культуры. Такие поездки совершали многие интеллектуалы, это движение получило даже отдельное название «карелианизм». 

Интересовала национальных романтиков и земля коми, Пермимаа. Для них был важен поиск родственных финнам народов, кроме того они стремились понять, к каким из регионов и племен относится «Бьярмаланд» из скандинавских и исландских саг. По одной из версией, Биармией была именно древняя Парма, а народ «биармов» отождествляется с предками коми. 

Финны налаживали связи с венгерской богемой и национальными активистами — например, архитектор Элиель Сааринен и его семья близко дружили с венгерским художником, скульптором и философом Гезой Мароти.

Что это значило для Финляндии?

Движения фенноманов и последовавших за ними национальных романтиков в итоге заложило крепкий культурный фундамент сперва для сохранения финской автономии в составе Российской Империи, а затем и для провозглашения независимости.

Культурное строительство оказалось неразделимым с политической борьбой — а некоторые художники, в годы Гражданской войны даже непосредственно присоединились к «белым». Галлен-Каллела, например, стал адъютантом главнокомандующего Карла Маннергейма, и даже разработал дизайн униформы финской армии. Элиэль Сааринен — создал эскизы обновленной валюты, финских марок и не только.

Сегодня все они — часть финского культурного пантеона.