В предновогодней суете, украшая колючие ветви гирляндами и шарами, мало кто задумывается о древней, почти забытой магии, что скрывается за этим обычаем. Традиция наряжать ёлку, пришедшая к нам из Германии, где дерево было символом вечной жизни, — лишь отголосок глубочайших, почти мистических отношений, что связывали человека и лес в древних культурах. У коми (зырян и пермяков) эти отношения выливались в целый вселенский порядок, где каждое дерево было не просто растением, а живым существом, хранителем, двойником или даже вратами в потустороннее.

---

Лес для древних коми не был только ресурсом или декорацией. Он был одушевлённым, говорящим миром, параллельной реальностью со своими законами. Это мировоззрение сохранялось в преданиях, обычаях и приметах вплоть до XX века. Деревья здесь — не фон для человеческой драмы, а её полноправные участники. Начнём с появления ребёнка на свет, сам факт которого коми-зыряне объясняли детям поэтично и таинственно: «Ребенок появляется из дупла дерева, ребенка находят между дров в поленнице». Жизнь начиналась из древесной утробы.

Как общаться с деревом

Культ деревьев пронизывал всё бытие. На главных языческих святилищах стояли огромные берёзы — природные храмы. Даже с приходом христианства в сёлах помнили о могучих соснах или елях, возле которых собиралась община в ключевые дни года. К деревьям относились как к личностям: у промысловика, идущего ночевать под ель, существовал обязательный ритуал — попросить у неё разрешения. Считалось, что деревья не только понимают речь, но и общаются друг с другом на своём, недоступном человеку, языке. Их вырубка или повреждение могли иметь катастрофические последствия. Буря, повалившая в лесу много деревьев, читалась как предвестие большой войны. Для строительства дома бревна отбирали тщательнее, чем невест, — «несчастливое» дерево могло обречь на беды весь род.

«Однажды в старину два охотника в верховьях Выми припозднились и заночевали под елью. А когда случается ночевать в незнакомой избушке или под деревом, обычно спрашиваешь: 

— Избушка-матушка, пусти ночевать!

Охотники, конечно, так же спросили у ели. Без спросу не заночевали. 

Ночью они услышали будто кто-то подошёл и сказал: 

— Мать твоя умирает, не сможешь ли навестить свою мать?

А ель ответила:

— Я не пойду, ночующие пришли, пусть спят. Завтра утром приду.

Потом позже, ночью, в саженях двадцати от них слышно было, как с глухим стуком рухнуло дерево. 

Наутро охотники смотрят — и верно, упала ель. Это ель-мать и умерла ночью».

Коми легенды и предания. Составитель Ю.Г. Рочев

В этой анимистической картине мира особую роль играли деревья, наделённые исключительной, магической силой. Центральное место занимает понятие Ас пу — «своё дерево», дерево-двойник, имеющееся у каждого человека. Найти его было почти невозможно, это была удача, ниспосланная судьбой. Помочь в поисках могла верная собака или даже леший, благодарный за помощь. Уникальность Ас пу раскрывалась в момент первого удара топора: дерево начинало «кровоточить» и говорить со своим владельцем. Предметы, изготовленные из его древесины, обретали волшебные свойства. Легендарный герой Йиркап сделал из своего Ас пу лыжи-самоходы, покорившие пространство.

Как распознать волшебное дерево

Если Ас пу было деревом жизни и удачи, то Ловпу (ольха) считалось деревом-оберегом, антимагическим щитом. Против него были бессильны самые могущественные колдуны (тöдысь). Убить неуязвимого колдуна можно было только пулей, вырезанной из ольхи, а чтобы он не восстал из могилы, ему в пятку вбивали кол из того же дерева. Фольклор сохранил сюжеты, где ольховым прутом выбивали нечисть («пеж») из тела одержимого. Вероятно, эти поверья рождены соком ольхи, который на воздухе краснеет, подобно крови, что согласуется с народной этимологией слова «Ловпу» — «дерево души».

Но лес хранил не только жизнь, но и смерть, а граница между мирами часто проходила через причудливые формы деревьев. Особое, сакрально-трепетное отношение было к Вожа пу — дереву с раздвоенной или разветвлённой вершиной. Такое дерево, имевшее, как считалось, «два сердца», было окружено множеством запретов. Его нельзя было рубить ни на строительство, ни на дрова. Оно воспринималось как точка пересечения миров: посмотрев в развилку между двумя вершинами, можно было увидеть дорогу в иной мир. С вихрем, исходящим от такой ели, до охотника могли донестись голоса, требующие уступить «дорогу» невидимому шествию. Через эту развилку, по поверьям, проходила тропа лешего. Закрыть портал можно было лишь разведя у корней костёр.

«Деда нашего однажды согнали с ночлега. Ему можно верить. Вот какой произошёл с ним случай. Он расположился на ночлег под развилистым деревом, под развилистой елью. И смотрит, а от развилины как будто проход, как будто прямая просека идёт. Никогда не надо под таким деревом ночевать, костёр разводить надо там, чтобы никакого прохода не было. Вот приблизительно в полночь, часов тогда не было, он сладко задремал. Потом смотрит, а про просеке как будто вихрь поднялся и в лицо ему — хлесть! И вихрь выкрикнул: «Убирайся с нашего пути!» Трижды так зло произнесли.

И дед: «О господи, господи», — забормотал. Передвинулся саженей на пятьдесят, нашёл новое место, и пришлось в самую глухую полночь на ощупь разводить костёр. Ночевать в другом месте».

Коми легенды и предания. Составитель Ю.Г. Рочев

Эти представления о Вожа пу как о границе нашли удивительное воплощение в погребальной культуре. До сих пор на могилах у печорских и ижемских коми можно увидеть молодую сосну с намеренно обломанной верхушкой. Со временем она превращается в то самое Вожа пу — «дерево умершего», живого, растущего двойника покойного, чья душа теперь пребывает в нём. По состоянию дерева судили о состоянии души в загробном мире. Эта традиция — глубокая философия памяти, где хрупкий человеческий памятник заменяет «живое, растущее, только век у него длиннее».

Как стать деревом

Смерть и дерево были связаны и другими узами. Умирающему колдуну приносили из леса выкопанную с корнями ель, перед которой он исповедовался, после чего дерево возвращали обратно в землю. Этот обряд, возможно, древний языческий механизм перехода души в иной мир, позже стал атрибутом лишь «знающих» людей. А там, где кончалась жизнь человека, могла начаться жизнь духа. В мёртвые, вывороченные с корнем деревья — «водяные коряги» — вселялись духи водяных, требовавшие кровавых жертв. Чтобы унять такую корягу, надо было разрубить её и сжечь.

Так что, украшая в этом году живую лесную ёлку, стоит на мгновение прислушаться к тишине между хвойных иголок. Возможно, в её ветвях шумит не только зимний ветер, но и отголоски древних поверий. Ведь по меркам сакральной географии коми, любое дерево, особенно хвойное, — не просто украшение дома, а потенциальный проводник, мост между нашим миром и, иным, где у каждого живого существа, будь то человек, колдун или дух, есть своё нерукотворное, вечно живое отражение — его Ас пу, его судьба, вросшая в землю.